Жозеп Боррель назвал сроки победы России
Жозеп Боррель — глава дипломатии ЕС, хитрый лис и наш старый враг — отметился рядом заявлений, на которых можно гадать, как древние европейцы гадали на внутренностях жертвенных животных. Предмет гаданий — исход конфликта вокруг Украины.
Наиболее вероятный срок начала переговоров между властями России и Украины — конец 2024 года, когда в США пройдут выборы президента. Владимир Путин намерен дождаться их результатов.
Таковы прогноз и оценка Борреля, выдвинутые им в интервью радиостанции Onda Cero, которая вещает в его родной Испании. И в том, что касается прогноза, он, возможно, даже не ошибается — время покажет. Переговоры могут начаться в конце 2024 года, а могут позже или раньше, но это наверняка зависит от мнения «вашингтонского обкома».
А вот в том, что касается оценки, Боррель явным образом переносит с больной головы на здоровую. Власти Украины критично зависят от США. Внешняя политика Евросоюза критично зависит от США. А Россия ни так ни эдак от США не зависит (в чем и кроется одна из причин текущего конфликта, но это уже другой разговор).
Почему Боррель «втирает очки» соотечественникам, вполне очевидно. Ему неприятно признавать эту определяющую зависимость, вот и валяет дурака, будто бы итоги борьбы за американский Белый дом важны для Москвы, а не для Брюсселя. Возложение ответственности на Россию за собственное бессилие тем же Боррелем давно доведено до автоматизма.
Несколько интереснее, а почему вдруг ему стало неприятно признавать такую зависимость, если существование «нерушимого блока» Вашингтона и Брюсселя в Евросоюзе выдается за самодостаточную ценность? Очевидно, потому, что сейчас весь мир наблюдает издержки такого альянса для Европы. Из-за конфликта с Россией она потеряла важного торгового партнера, источник дешевых энергоресурсов, часть промышленного потенциала и так далее, вплоть до российских туристов. Это сотни миллиардов евро упущенной прибыли и прямых убытков.
Для США Россия важным или даже значительным торговым партнером не была. Она была и до сих пор остается прямым конкурентом на европейском рынке энергетики. Поэтому американцы почти ничего не потеряли, наоборот, заработали на европейских трудностях.
Европейские обыватели (те самые, кому Боррель «втирает очки») все это тоже понимают. Доказательство тому — итоги опроса в одиннадцати странах ЕС, обнародованные на прошлой неделе Европейским советом по международным отношениям, куда входят «патриархи» атлантистов типа Джорджа Сороса и Мартти Ахтисаари. Помимо прочего, он показал, что абсолютное большинство респондентов желали бы достижения Европой стратегической автономии от США, что Соросу и Артисаари, должно быть, больно слышать.
Также выяснилось, что половина опрошенных не верит, будто Россию можно «победить на поле боя», как того хотят Вашингтон при Байдене и Брюссель при Борреле (верит только треть, остальные не определились). И сам Боррель, получается, тоже в это не верит, поскольку две недели назад на форуме в Барселоне (то есть опять же на родине) он заявил следующее:
«Я вижу явное намерение России выиграть… Россия не пойдет на переговоры, если не победит». Если сопоставить это с тем, что Боррель говорит теперь, переговоры начнутся по причине победы России, а не выборов в США. В пользу этого есть еще несколько соображений.
Во-первых и в-главных, политика сдерживания России через конфликт на Украине — это в США двухпартийная политика. Принято считать, что республиканцы более критичны к миллиардным тратам на ВСУ, чем демократы, но они — оппозиция, находясь в ней, принято быть критичным. В реальности сверхприбыли от этого конфликта получают отрасли, откуда идет финансирование как раз таки Республиканской партии: «нефтянка» и «оборонка». Ни Дональд Трамп, ни Рон Десантис, ни Майкл Пенс, ни любой другой кандидат из стада «слонов» не захотят и не станут их этих прибылей лишать.
Определяющее влияние Вашингтона на Украину не означает, что смена президента там тоже имеет определяющее влияние. В настоящем времени устранение от конфликта противоречит не только экономическим интересам американцев, но и внутрикорпоративным интересам их элиты вне зависимости от ее партийной принадлежности. Поэтому самоустранения Америки от событий в Европе стоит ожидать не раньше, чем военный разгром ВСУ станет необратимым.
Во-вторых, даже если президент в США сменится и будет проводить какую-то новую политику, это произойдет не ранее начала 2025 года, когда он вступит в должность, и вряд ли раньше весны, когда в Вашингтоне перетасуют управленческую колоду. Но Боррель как будто говорит про момент определения победителя на выборах, который сам по себе ничего не меняет, по крайней мере, для России, а скорее всего, и для Украины тоже.
Чтобы вернуть его прогнозу логику, придется встать на скользкий путь допущений.
Возможно, имеется в виду то, что известие о скорой смене власти в США станет для Евросоюза «окном возможностей», чтобы начать «сматывать удочки» — остановить саморазорительную политику и начать принуждать Украину к переговорам. Такой исход тем вероятнее, чем показательнее будет разгром ВСУ в так называемом контрнаступлении — ставке Байдена, Борреля и Ко на текущий конфликт.
То есть зависит все по итогу от российских военных, а не от мнения американских избирателей. От него в Европе зависит только Боррель. Но то, что такая победа видится ему более вероятным сценарием (ведь иначе, по его же мнению, переговоры начаться не могут), не может не радовать.
Как полуобморочному помогает нашатырь, так европейским политикам помогает запах от горящих немецких танков: они начинают приходить в себя. Даже если их фамилия Боррель.